Аннотация: Перевод отрывка из сборника Владимира Каминера "Ich mache mir Sorgen, Mama!.."
В Берлине у нас все хорошо. Нормально работающее отопление в доме, прекрасные книги, уже много лет ожидающие, когда же их прочитают . Мы можем обедать, когда захотим, и если вечером по телевизору ничего интересного нет, мы все еще можем с любопытством смотреть из окна на нашу улицу - на перекрестке всегда что-нибудь происходит. У наших детей достаточно игрушек и мультиков, чтобы продержаться две недели, когда детский сад закрывается на карантин или рождественские каникулы. К такому качеству жизни быстро привыкаешь и перестаешь его ценить. Чтобы как следует по нему затосковать, мы раз в год отправляемся в отпуск на Канарские острова. По возвращении обратно мы всякий раз клянемся, что никогда больше не покинем нашу удобную и комфортную квартиру. Однако каждый год зимой, когда становится холодно и темно, все начинается сначала. Детям нужно солнце и тепло, иначе у них не будет аппетита, говорит жена. А солнце в это время года в Евросоюзе только на Тенерифе. "Но мы же не хотели больше подписываться на этот массовый туризм, возражал я. На Тенерифу в это время ездят только обыватели, при конвейерном обслуживании разумный гражданин теряет все свободы и деградирует до состояния полного идиота с видеокамерой". "Но детям же нужно солнце и тепло", - продолжает наступать моя жена, и уже пару недель спустя мы все сидим в самолете и держим перед носами детей бумажные пакеты. Можно считать, что отпуск начался. Через шесть часов перелета - при одной промежуточной посадке в Дюссельдорфе, с двумя полнымы рвотных масс пакетов - мы в составе двухсот массовых туристов из Германии приземляемся в аэропорту Тенерифы. У большинства массовых туристов как и нас, также есть дети, которым также становится плохо при перелетах, и они также покидают самолет, держа в руках полные рвотных масс пакеты. В аэропорту навстречу нам стремится поток других массовых туристов из Германии, загорелах и с глупой ухмылкой на лице. Их отпуск закончен, они летят домой. Уже завтра они засунут в шкаф свои гавайские рубашки и платки-парео, смоют свой загар под душем и опять станут нормальными бюргерами.
Между нами происходит короткий обмен информацией:
"Правда, что в Берлине минус пятнадцать?"
"В Гамбурге вчера было минус 20!"
"А здесь?"
"Все просто супер, двадцать три градуса."
Мы уходим, чтобы добыть дополнительные бумажные пакеты - на время трансфера в автобусе до нашего отеля. Руководители тургрупп пытаются подсчитать массовых туристов, не обращаясь к ним. Мы приветствуем водителя, он нам не отвечаем. Для местных мы - всего лишь работа. Они должны нас отвезти туда и обратно, накормить, поменять белье и вовремя отправить домой. Как на птицеферме - там никто не приветствует каждую курицу лично, если это, конечно, не биоферма.
В нашем отеле немцев немного, англичан явно больше. Возможно, это связано с экономическим кризисом, который якобы имеет место быть только в Германии; но также возможно, что все немцы в этом году сделали выбор в пользу Гран Канарии, а не Тенерифы. Правду знает только туроператор. У нас номер с видом на океан, тепло, жирные испанские голуби загорают на нашем балконе. Мы приветствуем их : Ола! Ола! Они кажутся совсем ручными и не улетают.
Обычный день отпускника на Тенерифе состоит из двух приемов пищи: один раз в девять утра и один раз в шесть вечера. На завтрак каждый день омлет к сыром и ветчиной. Дети из всех стран Евросоюза не любят это блюдо, особенно английские дети заплевывают своих родителей омлетом, причем не всегда точно попадают в цель - иногда достается родителям из других стран ЕС, например нам, таким образом создавая у нас негативный образ англичан.
После завтрака мы идем к океану, волны которого слишком высоки для купания и потому большинство отдыхающих не решаются заходить в воду. Солнце светит, волны раскачиваются туда-сюда, англичане намазывают свои татуировки солнцезащитным кремом. Африканцы с большими сумками перемещаются по пляжу и преследуют массовых туристов. Последние непременно должны купить золотые цепочки, дизайнерские солнечные очки и часы Ролекс.
На берегу очень шумно, особенно вблизи домика для детей, детской площадки, где родители могут оставить детей за 10 евро в час на попечение профессионалов. Там дети часами лазают по каким-то канатам вверх и вниз, и многие выглядят так, как будто их сдали сюда уже не одну неделю назад.
Спустя три часа на пляже мы идем к бассейну, чтобы научить наших детей плавать. Там англичане играют в водное поло. Моей жене уже порядком надоели эти обитатели острова и она высказывает смелое предположение, что англичане на Тенерифе глупее немцев и всех прочих народов ЕС. Я возражаю ей. В 18 часов солнце все еще светит, но мы возвращаемся в наш отель, чтобы прихорошиться к ужину. После ужина все идут на мини-диско, где дети под руководством местного аниматора каждый вечер танцуют под песню "I am a Musicman". Аниматор может обращаться к детям на всех языках ЕС, в запасе у него имеется даже пара фраз на норвежском. Только русского он не знает, поэтому наши дети всегда танцуют другой танец, но этого никто не замечает. Когда более тридцати детей в возрасте от нуля до шестнадцати лет танцуют вместе, ритм вряд ли имеет значение.
В 21 час мини-диско заканчивается, дети должны идти спать. С этого времени та же команда развлекает родителей. Они немного танцуют, играют в "Бинго" и "Спорим, что", причем для этой игры вызываются добровольцы, которые на всех четырех ползают по сцене и в течение двух минут способны выпить два литра сангрии. Зрители должны заключить пари, что выиграет такой-то. Однако это очень трудно предсказать, поскольку многие отдыхающие в зале выглядят так, будто каждый день усиленно тренируются дома. Моя жена делает ставку на более молодых татуированных англичан. Они всегда в отличном расположении духа и вероятно, за две минуты готовы съесть два кило собачьих испражнений, лишь бы выиграть. Однако один раз моя супруга проиграла. Одна маленькая хитрая бабушка из Саксонии, которая сначала была поднята на смех главным образом англоязычной публикой, запросто справилась с задачей и выиграла у шести молодых мужчин со всего мира. Не позднее полночи родители тоже должны были отправляться в кровать, чтобы завтра вовремя встать к традиционному утреннему расплевыванию омлета.
При таком строгом распорядке дня массовый турист может едва позволить себе проявление собственной инициативы. К примеру, он может взять с собой к завтраку вчерашнюю газету BILD и использовать ее в качестве щита против детей и их плевков и одновременно ознакомиться со свежими новостями из Германии. Картина не очень: в Берлине минус 18, в Гамбурге самая низкая температура за последние 25 лет. Тем временем моя жена собирает другие доказательства против англичан и предпочитает немцев, я же напротив ищу сходство между обоими этими группами. Например, в нашем отеле все немцы знают английский, англичане тоже. Обе нации уже в первой половине дня употребляют по второй кружке пива. С ужина немцы предпочитают взять с собой по несколько яблок, в то время как англичане пытаются запихнуть в карман штанов целый ананас.
На пляже англичане играют в футбол, они как сумасшедшие бегают за мячом, время от времени пиная друг друга. Немцы же спокойно лежат на своих надувных матрацах, тщательно мажут друг друга кремом и много читают - толстые книги с золотым шрифтом на обложке: Гарри Потер и Дитер Болен.
На третий день на Тенерифе мы встречаем родственников. Брат моей жены, профессиональный картежник, как раз выиграл первый и второй приз на международном турнире по покеру в Москве и на эти деньги купил себе квартиру и путевку на Канары для своей семьи сроком на две недели. Сергей играет в покер уже 20 лет на турнирах по всему миру, журнал Европапокер уже неоднократно писал о нем.
Мы болтаем о погоде, в Москве минус 25 градусов, а в Петербурге самая низкая температура с 1941 г.
"И как можно вообще жить при таких температурах?", спрашиваю я у него.
"Ну, смотря как жить", полагает Сергей, "недавно я к крестовой даме, крестовой девятке и крестовому вальту вытащил еще и джокера - тогда можно..."
Моя жена рассказывает новости об англичанах, Сергей о русских, составляющих в его отеле явное большинство. Каждый год все больше наших соотечественников приезжают на Канарские острова. Меню в ресторанах уже переведены на русский, и каждый день мы слышим на пляже родную речь. Конечно, не так часто, как в Берлине, но все же. Три семьи из сибирского газодобывающего города Нижневартовска все время лежали на пляже в непосредственной близости от нас. Женщины просто загорали, а мужчины пытались запастись пивом, однако все выпивали уже по дороге к своей лежанке и неизменно возвращались с пустыми стаканами. Четырехлетний ребенок из Нижневартовская играл с нашими детьми.
"Как тебя зовут, малыш?", неоднократно спрашивала его моя жена. "Как?"
Мальчик все время шептал ей на ухо свое имя. Моя жена задумывалась.
"Ну и?", спршивал ее я.
"Я просто не знаю, что и думать. Мальчика зовут Люцифер", говорила она. "Он говорит лишь "Люцифер, Люцифер", может быть, это сейчас новая мода в Сибири давать детям такие имена".
На следующий день мы установили, что Люцифер из Нижневартовска не может правильно выговаривать все буквы и что на самом деле его зовут Илюша.
На Канарах время проходит быстро. Его вообще не замечаешь: вот уже переварили четырнадцать омлетов с сыром и ветчиной, оттанцевали 14 минидискотек под песню ""I am a Musicman" и прочитали 14 газет БИЛЬД за прошлый день. Мы собираем наши вещи. В аэропорту нам навстречу струится новый поток массовых туристов. Происходит коротий обмен опытом.
"И как погода в Берлине?"
"Минус 13 градусов. А здесь?"
"Две недели ни одного облачка не видел, только кормежка была дрянь. Но на следующей неделе обещали дождь!"
Да собственно какое нам дело? Мы летим домой, летние вещи возвращаются в шкаф, дети - в детский сад и я опять клянусь себе: больше никакого массового туризма, никакого омлета. Однако все было не так уж плохо. Ко всему ведь привыкаешь!