Настоящий Париж начался у меня в баре отеля, там же и закончился.
Выбор отеля занял минуты три. Сошедши на произвольной станции метро я зашёл в один отель, но там оказалась рычащая собака и толстая хозяйка с подозрительно мрачным лицом.
Второй отель рядом меня встретил неотразимой девичьей французской улыбкой, что сразу всё и решило.
"Эльдорадо" - и всё тебе тут, не больше, но и не меньше. Вообще без всяких звёзд, со скрипучей ветхой лесенкой на второй этаж, правда со своим винным баром.
С погодой повезло: весь Париж грелся на солнышке.
В моём распоряжении всего два дня, поэтому надо спешить, на счету каждая минута.
Сейчас начнём лошадинообразную гонку по площадям, соборам, башням и т.д. Но спешить надо разумно, как говорит жена, предварительно всё взвесив.
А то, как бы не закончить прощальным ржанием смертельно утомлённого тела.
К проблеме ограниченности времени логистически подойдём с двух крайних сторон:
- во-первых, день надо разогнать и попасть в фазу, то есть повысить скорость соборов/час или количества соборов, отработанных в единицу времени;
- во-вторых, удлинить или сбить сам ход времени, тогда оно будет тянуться дольше, и количество поглощаемых соборов, соответственно, возрастёт.
Вместе с грамотной постановкой задачи, как это обычно и бывает, возникает тут же и её решение.
Ну конечно, надо сначала заглянуть в бар отеля и пропустить стаканчик, а там оно само покатит. День разгонится, время удлинится, и мы примем низкий старт по направлению к соборам.
Гениально и просто! Хайдеггер столько навыдумывал о времени, а таких очевидных вещей не знает: время легко вообще остановить, если не развернуть вспять, что тоже бывает...
Только ущербным недоступна эта искромётная логика.
В баре царит утренний полумрак. Я заказываю бокал вина и воду. Посетителей всего двое: я и глубокий старик у противоположной стены также с бокалом вина. Сидит он, понурив голову, представляя скорее недвижимость бара, чем нечто живое.
По стенам развешаны репродукции Дега, больше рассматривать особо нечего и можно начинать взвешивать.
Здесь до меня доходит, что я здесь действую совершенно не тем органом, нужно не смотреть, а слушать. В баре звучит изумительный негритянский джаз, странно гармонирующий с неподвижным стариком.
Да, так просто отсюда не уйти, послушаю хотя бы несколько композиций. Вот так надо сбивать истерическую спешку, которая закончилась, так и не начавшись. Время вместе с музыкой тает в полумраке бара.
Вдруг я почувствовал, что в диспозиции старика что-то поменялось. До того я вообще взгляд на нём особо не фокусировал. Здесь с удивлением вижу, что его рука с бокалом вина поднята вверх!
Так это что, он меня приветствует? Широко открытые азнавуровские глаза смотрят вроде бы и на меня и мимо меня, но рука застыла твёрдо. Старик ждёт!
Я поднимаю бокал в ответ, в лице старика, после некоторой паузы, наконец-то, что-то удовлетворённо щёлкает, он опускает руку и пригубляет вино.
Я опаздывал на обратный рейс из Парижа. Переусердствовал с фотографиями - каждую высиживал, выстаивал, выжимал время...
Но абсолютно нельзя уехать из этого города, не завершив поездку ещё одним делом. Плевать, в конце концов на такси до аэропорта доберусь.
Я приехал в "свой" бар. Старик сидел на месте. На этот раз первым бокал поднял я, у старика опять что-то удовлетворённо щёлкнуло в лице.... Вот теперь можно ехать. Напоследок мелькает: где же вы взяли такую музыку вдобавок к старику...
...Яркий художественный имидж художников Монмартра намного превосходит собственно их штампованные художества.
Совершенно бездарные, но упорные изображения и фотографии башни, арки и соборов, заставляют спросить: да разве это Париж? Где же он здесь?
Где эта особая атмосфера воздушности и праздничности, бесконечного человеческого хоровода влюблённых....Это же так ясно, стоит только присесть за столик любого открытого кафе...
А если изображаются бульвары, то обязательно в какой-то идиотский полу дождь. Сверху картины вроде солнце, а ближе к низу мазки кисти становятся длинными вертикальными, что и создаёт ощущение водотока. Может быть, это подражание известной картине Писсарро, так ведь там действительно дождь льёт вовсю, звонкий весенний дождь.... Наверное, художник здесь начинал писать картину сверху и аккуратно, а ближе к низу просто время стало поджимать, вот дождь и получился...
Должны же быть, в самом деле, настоящие мастера....Или я здесь уже окончательно свихнулся, навоображал себе....Это моё недоумение заставляет резко перекроить все планы и двинуться в музей д'Орси.
Да нет, all is in order, вот он, настоящий Париж: Ренуар, Сёра, Бернар...
Он такой и есть...
--
Hi, мы из Аргентины!
--
Вау... откуда? Из Аргентины?
Это там где танцуют танго?
- Вы знаете танго?
- Я знаю точно, что для танго нужны двое...
А хастл вы танцуете?
- Разве бывают другие танцы?
Это, наверное, разновидность танго
- Наверное, так...
Диалог происходит на кораблике, мы движемся вечером по Сене, подсаживаются Мари и Ро, приятное дополнение к уже имеющемуся в Корее Ра. Ро - набриалининый огненный брюнет, с невообразимой, но редкой улыбкой. Мари - худая высокая с роскошными длинными волосами, Очень смешливая. Она на меня вообще смотреть не может, заливается искрящимся смехом ещё до того, как я рот раскрою.
- Никогда не знала, что в Корее живут такие смешные люди...
(Я получаюсь, как, Иго из Кореи)
Мы, очевидно, в фазе. А не рвануть ли нам на набережную Сэнт - Бернар, где танцуют все подряд?
Идти с такой красивой парой само по себе удовольствие...
Первая площадка на набережной - танго. Танцуют в основном middle aged people, так что моя пара сразу выделяется и привлекает общее внимание.
Аккомпанементом здесь - живой аккордеон с ритмическими инструментами.
Как же они танцуют, какое чувство ритма! На площадке царит Мари в длинной цветочной юбке, и строго сдержанный Ро. Особый шик - мгновенная смена ритма и внезапные остановки с передёргиваниями головы.
- Где же вы так научились?
- Да у нас все так танцуют...
Следующая площадка - хастл и латино. Латины, негры и серебристые парижане - мужчины танцуют очень здорово и стильно, я как - то тушуюсь вначале, но Мари такие чувства незнакомы, она категорически и без всяких предлагает начать танцевать. Я одалживаю её у Ро и мы выступаем.
У Мари лёгкие ноги и изумительное чувство партнёра, так что мы сразу уходим в наваждение танца.
Музыка - лёгкая латинистая, а не удавливающая долбёшка, да и народ крутится в кубинской манере хастла без московского победоносного нервического вышагивания, костоломства и выкручивания рук.
Рядом - Сена, из проходящего корабля - ресторана машут руками.
Луна смотрит на танцующих...
Говорят, здесь это происходит каждый день, так можно всё лето протанцевать...
Ну хватит, надо же когда - нибудь и остановится. А не отметить ли нам наши танцевальные победы?
Главное, где? Мест предостаточно: на набережных полно сидящего народу, а мы устраиваемся прямо на мосту латинского квартала, где вообще яблоку негде упасть, хотя уже давно за полночь...
Боже мой, кого здесь только нет. Рядом оказывается чумовая негритянка с губами в пол-лица.
Бордо по стаканам!
Целуются все!
Вот так соседство, здесь будет трудно промахнуться...
Разговор идёт на испано - франко - английской каше из слов, но всё понятно.
Странно, мне раньше казалось, что я ни одного слова ни по-испански, ни по-итальянски...
На мосту волнами пошла песня Champs-Elysees со всеобщим раскачиванием...
Париж, конечно, не отпустит...
В самолёте я всё больше вспоминаю глаза старика с поднятым в руке бокалом вина и закрученную винтом юбку Мари, танцующую танго, как все в Аргентине ...